Курт Кобейн окончание

Курт Кобейн, окончание

Будучи белым мужчиной, находящимся в критическом возрасте и имеющим за своими плечами случаи депрессии и злоупотребления наркотиками, он практически идеально вписывается в среднестатистический профиль самоубийцы. Необходимо добавить сюда проявившуюся с детства тягу к оружию и то, что двоюродный брат Курта назвал "ирландской любовью к саморазрушению". Дед Венди пытался совершить самоубийство и, в конечном счете, умер от ран. В июле 1979 года один из дядьев Дона по имени Берл Кобейн покончил самоубийством, выстрелив себе в живот из ружья. Пять лет спустя брат Берла Кеннет убил себя аналогичным образом. Тяжелый отпечаток на личность Курта наложила его с детства проявившаяся болезненность. Фактически он пришел к мысли, что для любых форм неприемлемого в обычных условиях поведения можно найти оправдание в состоянии своего здоровья. Это освобождало его от ответственности, поскольку угроза наказания всегда могла быть снята просьбой о помощи. Героин, в котором Курт искал избавления от своих проблем, на самом деле сделал его еще более зависимым, создав порочный круг депрессии и боли, вырваться из которого у Кобейна не было ни сил, ни желания. Если добавить сюда неожиданно свалившиеся на него славу и богатство, вещи, к которым он, в принципе, не стремился и которые плохо переносил, то тогда можно лишь удивляться, почему Курт не убил себя раньше. Кобейн не только имел несчастье родиться в семье самоубийц, он еще и выбрал для себя сферу деятельности, где долгая счастливая жизнь отнюдь не является приоритетом. "Было бы трудно представить Курта старым и удовлетворенным жизнью", - считает звукоинженер Крейг Монтгомери. Сам Курт говорил, что ему было бы трудно представить себя "в роли Клэптона". Перспектива исполнять "Teen Spirit" перед толпой располневших и постаревших фэнов в каком-нибудь 2020 году была невозможной для человека, который настаивал, что жизнь заканчивается в тридцать два. Как показывают его последние слова, Курт считал, что лучше уйти молодым, не дожидаясь превращения в пародию на самого себя. Если он не убил себя раньше, это, возможно, произошло потому, что он испытывал потребность многое сказать своим слушателям. В двадцать семь такой потребности у него уже не было. То, что к моменту ухода из жизни Курт ощущал себя творчески истощившимся, вряд ли нуждается в повторении. Подобно другому знаменитому сиэтлцу в том же возрасте Джими Хендриксу - Кобейн устал от необходимости повторять на сцене одни и те же трюки на потребу публики. В то же время по Сиэтлу ходили упорные слухи, что он убил себя, не перенеся творческого застоя. Отношение к себе как к безнадежному неудачнику, сформировавшееся еще в детстве, побуждало Курта вырабатывать для себя слишком высокие моральные критерии, которым он сам не мог соответствовать. В последние два года своей жизни он искал постоянного подтверждения, что ни он сам, ни те, кем он восхищается, не изменили себе, и был постоянно разочарован. Известно, что в марте 1994 года, совсем незадолго до своей гибели, Курт рассматривал фотографию своего друга Майка Миллза из R.E.M., счастливо играющего в софтбол на калифорнийском пляже. Курт был не просто удивлен, он был в шоке. Для него самого проведение времени в компании престарелых актеров и других знаменитостей являлось худшим предательством панковской этики. Его собственный, слишком легко пришедший успех, по мнению Курта, мог означать аналогичное предательство. Именно поэтому Курт вернул назад в магазин дорогой "лексус", являвшийся, в его глазах, неприемлемым символом благосостояния. Он мучительно переживал из-за богатства своего дома на Лейк-Вашингтонбульвар и говорил, что предпочел бы жить среди бездомных на Кэпитл Хилл. В In Utero Курт неоднократно выражает отношение к собственной славе, когда поет, например: "Я не хочу то, что имею". Совершенно однозначно можно сказать, что реальность, окружавшая Кобейна, ни в малой степени не соответствовала той, которую он построил у себя в голове. Ему так и не удалось примирить свою жизнь с мифом. Не последнюю очередь в добровольном уходе Курта из жизни сыграло его отношение к смерти, как к чему-то такому после чего люди бывают "абсолютно счастливы". Он назвал свою группу НИРВАНОЙ главным образом потому, что, по его мнению, это понятие означало "полный покои после смерти". У Курта вполне могли быть моральные мотивы для самоубийства, включая идею о том, что так он сможет лучше защитить свою дочь, а также мысль, высказанную им незадолго до смерти: "Стать кем-то другим - это моя самая большая надежда".